Корреспондент «РГ» поработал волонтером на загрязненном берегу в АнапеНа очистку побережья от мазута и спасение птиц в Анапу приезжают волонтеры со всех регионов России. Корреспондент «РГ» на выходных тоже попробовал себя в этом качестве.
Волонтерский штаб расположен в местном санатории. Таблички, стрелки-указатели. Стоянка. Мойка птиц, Стационар. Штаб. Повсюду снуют волонтеры. Многие в СИЗах — средствах индивидуальной защиты. Белые шуршащие комбинезон, вызывают чувство дежавю и стойкие ассоциации с коронавирусной эпидемией. Но здесь спасают птиц. Даже у пса, флегматично наблюдающего за суетой, птичья кличка — Гагарыч.
Фото: Руслан Мельников/ РГ
— На утреннюю смену вы уже опоздали, она начинается с 8.00 и заканчивается в 16.00. Следующая — с 16.00 до 24.00. Есть еще ночная — с 12.00 до 8.00. Зарегистрируйтесь в волонтерской группе и заполните анкету. С вами свяжутся. Как разместитесь, приходите к началу второй смены, заодно и пообедаете. Столовая вон там. А работа после обеда будет. Она всегда есть, — сообщают в штабе.
Слышу, как девушка-волонтер обмолвилась, что имеет фельдшерское образование и опыт работы.
— Отлично! — эти сведения воодушевляют штабистов. Девушку сразу определяют в стационар — выхаживать птиц.
— Но я же с людьми работала!
— Неважно. Птички — те же люди, только поменьше. Им тоже требуется тепло и забота.
Волонтеров бесплатно размещают в санаториях и домах отдыха. До обеда и начала смены есть время. Выхожу на пляж. Летом здесь не протолкнуться. А сейчас… Сейчас картина как из постапокалипсиса. С моря пахнуло совсем не морским, мазутным запахом. Мазут повсюду и в разных видах: темные разводы на желтом песке, точки и бесформенные кучки смолистого цвета, крап, осевший на дюнах далеко за линией прибоя, и радужная маслянистая пленка в лужах. На берегу работают люди с почерневшими лопатами, в защитных комбинезонах и масках. Волонтеры выхватывают из песка вкрапления мазута, собирают его в мешки. Рядом устало урчит трактор, неподалеку ждет грузовик, чтобы вывезти промазученный песок на полигон. На пляже стоят палатки, где можно отдохнуть и пообедать.
— Вчера очистили пляж, а сегодня после шторма все снова в мазуте. Будто и не убирали, — сокрушается волонтер Александр.
Море выбрасывает мазут, словно из бездонной бочки. И не только мазут. Берег усыпан раковинами рапанов. Большими, маленькими, почерневшими и опустевшими, с темно-синеватым отливом. Беру одну — и пальцы становятся черными. Ракушка пахнет мазутом. На берегу среди черных пятен лежат белесые медузы. Их мертвые тела тоже выбросило море. Вот пластиковая бутылка, покрытая темным слоем, вот почерневшие космы водорослей. Вот мертвая птица в мазутной корке.
Фото: Руслан Мельников/ РГ
— Не нужно здесь долго ходить без маски. Наденьте, — у одной из палаток мне протягивают маску-респиратор. В другой палатке работают ученые.
— Мы собираем все технологии по очистке моря и прибрежной зоны. Проводим эксперимент с длинноволоконными нефтесорбирующими биобонами. Нужно вывести особый вид бактерий. У мазута М-100 очень высокая плотность, и его не перерабатывают бактерии, используемые при нефтеразливах. А на дне на расстоянии 10 метров от берега мы обнаружили слой мазута под песком. Пока прохладно, его нужно убрать механическим способом, например, с помощью экскаваторов на понтонах. Когда потеплеет, мазут будет уже не только в твердом, но и в жидком и газообразном состоянии, это сильно осложнит работу, — говорит Елена Шувалова, директор центра «Помоги городу».
В штабе прошусь в сборщики мазута или в мойщики птиц. Но и там, и там людей хватает. К тому же эти группы формируют из волонтеров, которые приехали на несколько дней. Меня отправляют дежурить на въезд в санаторий. Задача — не пускать на территорию сторонние машины, которые могут загородить дорогу, и обеспечить зеленый свет волонтерам, везущим на мойку пойманных птиц. Остаюсь на КПП. «Птичники» приезжают один за другим. На заднем сидении каждой машины — крылатые пациенты, которым срочно нужна помощь.
В штабе ждут раненую птицу, которую нашли волонтеры. Об экстренном случае волонтеры-птицеловы сообщили по телефону. Птицу сразу отправляю к руководству. Потом приезжают жители Анапы — привозят еду для пернатых.
Позже меня перебрасывают на другую работу. Нужно вынести на утилизацию опасные отходы. Сбор мусора здесь раздельный. Использованные промазученные СИЗы, перчатки и пеленки (да-да, в птичьем стационаре используются пеленки) складируются в закрытом помещении. Каждый мешок подписывается.
Фото: Руслан Мельников/ РГ
На следующий день прошусь в группу ловцов птиц. Увы, там тоже действуют сформированные команды. К тому же в такую группу принимают волонтеров со своими автомобилями — работа-то в основное на выезде. А мест в машинах не так много. Знакомлюсь с самым пожилым ловцом птиц — 90-летним Юрием Иннокентьевичем из Волгограда. В прошлом — машинист тепловоза, сейчас он работает здесь в паре с внуком Артуром.
— Птичку поймать тяжело, — рассказывает Юрий Иннокентьевич. — Это как на охоте, нужно подползти незаметно, а потом раз — и схватить. В коробку — и скорее сюда.
Кстати, на счету Юрия Иннокентьевича и его внука уже 40 птиц. Пернатых привозят самых разных. Через волонтеров проходят чайки, чомги, гагары, однажды даже привезли измазученного голубя. «Добыче» сначала моют глаза и клювы. Потом с помощью крахмала чистят от мазута перья. Дикие птахи сопротивляются, клюются. После мойки — стационар, где птиц выхаживают. Отравлений очень много. Ведь на воле птица пытается самостоятельно почистить перышки. Мне довелось увидеть руки девушки, которая не стала тратить время на надевание перчаток и голыми руками попыталась очистить перья гибнущей чайки от липких комьев. Мазут разъел руки до язв.
— Но поймать, вымыть и выходить птиц — это еще полдела. Нужно понимать, что делать потом. Отпускать на волю, чтобы они снова испачкались в мазуте и отравились им, нельзя. Пока размещаем птиц в специальных реабилитационных центрах. Мест уже не хватает. Сейчас строится два новых таких центра, — рассказывает орнитолог Ариана.
Я все же попадаю в птичий стационар. Приношу птичкам еду — рыбу. В помещении сразу чувствуется сильный запах влажных перьев и медикаментов. Защитный костюм, маска, бахилы, очки, шапочка — такая здесь форма одежды. Это нужно и людям, чтобы не подхватить какой-нибудь птичий грипп, и ослабленным птицам, чтобы не заразиться человеческими болезнями.
На входе дежурит ветеринар.
— Вообще-то я больше по крупному рогатому скоту, но, надеюсь, и здесь буду полезен, — говорит он.
Разговаривать в стационаре можно только шепотом. Громкий человеческий голос — это дополнительный стрессовый фактор для диких птиц. Пациенты находятся в коробках с дырочками для лучшей вентиляции. После мойки укутаны в пеленки — греются. Много ослабевших, не способных поднять крыло или голову. Кому-то ставят укол, кому-то подведен кислород, кого-то кормят. Есть вполне себе бойкие птички, охотно клюющие рыбу. А кому-то измельченную рыбную массу приходится впрыскивать в горло зондом вместе с лекарством.
Фото: Руслан Мельников/ РГ
— При мне только что умерла птица, за которую боролись несколько дней. Это тяжело. Но нужно спасать остальных. Кормим всех по часам. Делаем пометки, кто когда поел, кому какое дали лекарство. У каждой пациентки своя история болезни, как в обычной человеческой больнице. Даже даем своим подопечным имена. Изольда, Юнона, Рэмбо, Константин, — рассказывает волонтер Юлия.
А потом добавляет, что после работы приходится принимать полисобр — сорбирующий препарат для профилактики токсикоза и для очищения организма. Все-таки работа с нефтепродуктами плохо сказывается на здоровье.
— Вы тоже не забудьте принять препарат, — советуют мне.
Источник: rg.ru
